Повсюду в цивилизованном мире архитектура и все, что с ней связано, находится в центре общественного внимания. И это естественно, ведь она напрямую затрагивает жизненные интересы людей. Поэтому архитекторов на Западе знают, их работа широко освещается прессой, проекты обсуждаются как на официальных публичных слушаниях, так и неформально. «Мы тоже должны воспитывать и отстаивать такое же уважительное отношение к архитектуре. И это нужно не столько нам, архитекторам, сколько всем остальным», — считает известный красноярский архитектор, руководитель проектной мастерской «А-2» Борис Шаталов.

И каковы архитектурные приметы вот этого движения «вперед, в прошлое»?
Всероссийский конкурс «Зодчество» вполне можно считать тому иллюстрацией. Его ежегодно проводит в Москве российский Союз архитекторов. Наша мастерская участвовала в «Зодчестве» дважды, в 2004 и 2006 годах. Эти смотры-конкурсы больше напоминали не состязание творчески, свежо, интересно мыслящих архитекторов, а смотр достижений народного хозяйства. На ВДНХ — снаружи пафос с литаврами, а внутри «совок казённый». Думаю, мы больше не будем в «Зодчестве» участвовать.

Почему?
В прошлом году мы выставлялись номинации «Мастерские». Наша экспозиция на восьми метровых планшетах представляла 7 наших объектов. Но уровень организации выставки был таков, что нашу экспозицию смонтировали задом наперед, полностью исказив авторскую идею. Нас практически выбросили из конкурса. Наши иркутские коллеги рассказывали, что с ними такое тоже было, и не раз. В столице, к нам -архитекторам из регионов относятся как к «бедным родственникам». Москва — совсем другой мир. Столице неинтересны другие города, кроме, может быть, Питера. На конкурсе это очень сильно ощущалось. Поэтому и нам с Москвой общаться неинтересно. Тем более, что передовая архитектура сосредоточена не в Москве, а в Сиэтле, Париже, Барселоне, Роттердаме, Берлине, Йокогаме, Лондоне и т.д.

То есть, на ваш взгляд, в Москве нет интересной архитектуры?
В столице есть хорошие архитекторы, и объекты интересные и проекты, но все они во многом вторичны, что называется, «пониже и пожиже». А вот пафос в Москве — космический. Поэтому лучше вдохновляться и учиться у первоисточников.

А как с развитием архитектурной мысли обстоят дела в регионах России?
На мой взгляд, в этом плане очень интересен Иркутск. Кстати, там регулярно проходит региональный конкурс «Зодчество Восточной Сибири». В 2004 году мастерская «А-2» принимала в нем участие, а на следующий год мы с Владимиром Ивановичем Ульяновым ездили туда в качестве судей. Кстати наши архитекторы отмечены довольно часто. Я вообще в восторге от иркутского фестиваля, который всегда хорошо организован. К тому же он проходит в начале июня, это отличное время всегда масса впечатлений, и все как-то тепло и камерно. Нельзя сказать, чтобы выставлялось много проектов, но зато все можно хорошо рассмотреть, и никто не остается без внимания.

Помимо иркутского, какие ещё существуют профессиональные конкурсы в Сибири?
Довольно широко известна новосибирская «Золотая капитель». Дважды мы участвовали и оба раза получали награды. Три проекта представляли в 2005 году, все три были отмечены разными поощрительными наградами. Это боулинг-клуб «Куб», жилой комплекс БЦ-7 (для «Сибагропромстроя»), и конкурсный проект жилого комплекса на Каче. В 2006 году на «Золотой капители» мы получили «бронзу» в номинации «Мастерская».

Чем интересны, по-вашему, региональные конкурсы?
В «соседских» конкурсах мне многое нравится. Во-первых, все персонифицировано. Здесь с тобой хотят общаться. Все участники на равных. Мы здесь все живем, потому и возможна обратная связь. А Москва — это бетонная стенка. Тем более, что наши и столичные масштабы в принципе несравнимы.

В каком смысле?
Здание состоит не только из проекта. Это технологии, материалы, деньги, наконец. Понятно, что объемы средств, с которыми работаем мы и москвичи — несоизмеримы. Трудно сравнивать здания, если в одном себестоимость квадратного метра 10 тыс. долларов, а в другом — 500. И нужно быть очень большим эстетом, чтобы признать, что второй дом лучше. А вот сибиряки все находятся примерно в одном экономическом пласте.

А как тогда быть с международными конкурсами? Есть смысл в них участвовать??
Вообще-то препятствий к этому никаких нет, мир сейчас вполне открыт, Интернет доступен. Ищи конкурс, и если хочешь — участвуй. На некоторых конкурсах даже регистрационные взносы не требуются. Другое дело, что на общеизвестных всемирных выставках-смотрах, типа Венецианской биеналле, на которой как зритель побывал с коллегами осенью прошлого года, нам пока нечего предъявить миру. Хотя планы выхода за рубеж у нашей мастерской все же есть. Сейчас мы участвуем в конкурсе «Сан-Исидро» на проект жилого комплекса с правом его дальнейшего строительства в Лиме, столице Перу. Этот проект нам интересен.

Если вернуться в родную нам реальность и к началу нашей беседы, то какой профессиональный конкурс нужен городу и краю, чтобы сделать архитектуру более открытой для общества?
-На мой взгляд, надо приветствовать любые конкурсы, смотры и выставки. При этом значимые для города объекты должны проходить через конкурс. Здесь главное, чтобы эти мероприятия проводились по понятным и прозрачным правилам. И ничего не надо изобретать — просто взять правила любого западного конкурса и перевести на русский язык. А вот выставка-конкурс регионального или межрегионального масштаба, конечно, должна быть одна, со своей фишкой.

Борис Борисович, кто может выступить инициатором такого мероприятия? Красноярское отделение Союза архитекторов?
Да кто угодно. Им может быть архитектор, предприниматель, общественный деятель — любой энтузиаст. Хотя, думаю, в первую очередь, эта задача Красноярской Организации Союза Архитекторов.

С конкурсами понятно. А нужны ли публичные слушания при рассмотрении важных градостроительных объектов?
Публичность нужна, но без перебора. Степень публичности и приватности в архитектуре должна быть соотносима с каждым конкретным случаем. Конечно, застройка города — не интимный процесс. В той или иной степени он затрагивает интересы всех горожан. Поэтому знакомить общественность с планами муниципалитета, представлять и обсуждать крупные проекты, конечно, необходимо.
Другое дело, что пока у нас не развита культура общественной дискуссии. Сначала людей не слушают, а когда, наконец, дают им слово, то слышат только «не надо, не дадим, не позволим». А градостроительство — очень сложная сфера. Столкновение различных интересов в ней неизбежно. Поэтому без умения находить разумный компромисс здесь не обойтись. Значит, надо этому учиться.

Беседовала Юлия Орлова